Режице (ныне – Резекне, Латвия), в семье печника. В 14 лет начал осваивать ремесло каменщика, к 30 годам стал крупным строительным подрядчиком. В Москве он построил здание Почтамта на Мясницкой улице, в Петербурге – дом Купеческого банка на Невском и музей Министерства путей сообщения на Садовой, 50 (ныне – Музей железнодорожного транспорта). С 1890 года Синицын стал собирать книги, иконы, предметы старины. Древние иконы новгородского письма украшали иконостас его домашней моленной на Вокзальной улице. По его заказу ученик Репина, художник К. А. Вещилов написал картину «Протопоп Аввакум». В 1915 году издал свой обширный труд на 655 страницах «В защиту старой веры. Старообрядческий вопрос в освещении периодической печати 1905—1910 гг.».

Но старообрядческие купцы и промышленники занимались не только собиранием старинных книг и рукописей, но и изданием новых. Представитель московского купеческого рода старообрядцев белокриницкого согласия Солдатенковых, коммерции советник Кузьма Терентьевич Солдатенков (1818—1901) был владельцем 16 лавок в Москве, торговавших бумажной пряжей. Он был знаменит как книгоиздатель, коллекционер икон и новой русской живописи, хранившихся в его доме на Мясницкой, 37. В этом доме была домовая моленная, в которой хозяин исполнял обязанности уставщика. После его смерти наследникам осталось 8 миллионов рублей. Библиотека, которую он собирал с 1840-х годов и которая насчитывала 8 тысяч книг и 15 тысяч журналов, а также собрание картин (230 полотен русских и иностранных художников) были завещаны Румянцевскому музею (ныне в Третьяковской галерее, Русском музее и ряде других музеев). Немалая сумма была отдана на строительство крупнейшей в Москве Солдатенковской (ныне Боткинской) больницы. Очень велики были средства, исправно выделявшиеся Солдатенковым на нужды старообрядчества.

В начале 1850-х годов познакомился с Т. Н. Грановским и сблизился с членами его кружка, что во многом определило характер его деятельности. По инициативе Н. Х. Кетчера, совместно с Н. М. Щепкиным (сыном знаменитого актера) Солдатенков организовал издательство (1856) и открыл книжный магазин (1857). Их первой книгой стали стихотворения А. В. Кольцова. Затем были изданы сочинения В. Г. Белинского, Н. А. Некрасова, сказки А. Н. Афанасьева и других. В 1862 году компания распалась, и К. Т. Солдатенков продолжил выпуск книг самостоятельно. Среди продукции его фирмы – первое издание «Отцов и детей» И. С. Тургенева, стихотворения А. А. Фета, С. Я. Надсона, сочинения Ф. М. Решетникова, А. И. Левитова, Н. Г. Чернышевского, труды Грановского, И. Е. Забелина, В. О. Ключевского, переводные произведения по истории искусства, экономике, классика мировой литературы («Илиада» Гомера, «Гулистан» Саади, «Драматические сочинения» Шекспира в 9 томах и другие). Во всех издательских предприятиях Солдатенкова доход практически не интересовал. Он был издателем-меценатом, щедро раздававшим гонорары авторам и пускавшим доходы на различные благотворительные цели. Издательство Солдатенкова прекратило деятельность с его смертью.

Более известно имя другого выходца из старообрядческого купечества – мецената, собирателя произведений отечественного изобразительного искусства, основателя общедоступной частной художественной галереи Павла Михайловича Третьякова (1832—1898). Обладая не самым крупным в Москве состоянием, Павел Михайлович пользовался в купеческой среде большим авторитетом и многократно выполнял общественные обязанности, занимал различные выборные должности. На его попечении лежала забота об Арнольдовском училище для глухонемых детей.

Как собиратель П. М. Третьяков начал с приобретения художественных изданий и гравюр на знаменитых «развалах» у Сухаревой башни. Не удовлетворяясь обладанием частной коллекцией, он хотел создать национальную художественную галерею. Программа создания национальной галереи была сформулирована Третьяковым в завещательном письме в 1860 года. Согласно этому документу, он завещал свой основной капитал на устройство «художественного музеума». Поставленной однажды цели Третьяков остался верен всю жизнь.

В собрание П. М. Третьякова поступали в первую очередь произведения его современников. Свои приобретения он делал на выставках и непосредственно в мастерских художников и этим создал новый тип коллекционера, дававшего важную материальную поддержку современным художникам. Его личные художественные вкусы оказали немалое воздействие на русскую художественную школу. Позднее Павел Михайлович стал приобретать картины русских мастеров XVIII – первой половины XIX вв. и памятники древнерусской иконописи. В 1892 году скончался младший брат Третьякова, Сергей Михайлович. Он тоже был известным коллекционером – собирал произведения западноевропейской живописи. В своем завещании С. М. Третьяков передавал все права на коллекции брату. Так в Третьяковской галерее появилось два зала западной школы.

По значимости своего собрания галерея братьев Третьяковых оказалась в одном ряду с крупнейшими музеями России того времени, став одной из главных достопримечательностей Москвы. Побывать в ней считали своим долгом не только русские люди, но и многие иностранцы, от государей и принцев до простых путешественников, разносивших славу об этом замечательном музее по всей Европе. В августе 1892 года Павел Михайлович передал свою художественную галерею в дар Москве. Подобных пожертвований во всемирной истории найдется немного. В собрании к этому времени насчитывалось 1287 живописных и 518 графических произведений русской школы, 75 картин и 8 рисунков европейской школы, 15 скульптур и коллекция икон.

15 августа 1893 года состоялось официальное открытие музея под названием «Московская городская галерея Павла и Сергея Михайловичей Третьяковых». Передав галерею родному городу, сделав ее достоянием всей России, Павел Михайлович по-прежнему продолжал пополнять ее собрание. Ежегодно он дарил галерее десятки картин, рисунков, этюдов.

Но не только этот бесценный вклад внес в русскую культуру П. М. Третьяков. Он постоянно помогал русским художникам и деятелям науки. Так, при его финансовой помощи была организована и состоялась экспедиция Н. Н. Миклухо-Маклая к папуасам и сделаны научные открытия, получившие всемирное признание.

Невозможно здесь перечислить и описать заслуги всех старообрядческих купцов, предпринимателей и меценатов, потрудившихся на благо российской экономики и культуры. Это Рахмановы и Пимоновы, Шибаевы и Бахрушины, Егоровы и Алексеевы, Бугровы и Трындины, Зимины и Шелапутины… Мы рассмотрели лишь наиболее известных и крупных предпринимателей и меценатов, живших, в основном, в Москве или Петербурге (хотя, конечно, список этот очень далек от полноты), а ведь сколько еще им подобных развивало свою деятельность в русской провинции – в Центральной и Южной России, на Волге и на Урале, в Прибалтике и в Сибири, на Севере и в Закавказье! Не только «малая», но и «большая» русская культура находится перед ними в неоплатном долгу.

Глава четвертая. Тема церковного раскола и старообрядчества

в русской культуре

4.1. Старообрядчество и русская культура

Итак, на протяжении трех с половиной веков староверие сумело доказать не только свою жизнеспособность, но и способность к творческому развитию всего того лучшего, что было заложено в старой, дониконовской и допетровской Руси. Несмотря на то, что со времени никоновских и петровских реформ русское общество оказалось расколотым как в религиозном, так и в культурном отношении, две культуры, развивавшиеся параллельно и редко соприкасавшиеся, все же не были абсолютно замкнуты в себе и порою оказывали друг на друга определенное влияние. При этом влияние старообрядчества на русскую культуру XIX – начала XX века до выхода Указа о веротерпимости 1905 года хотя и было существенным, но носило подспудный характер.

Староверы всегда представляли собой мощную силу, с которой власти не могли не считаться. Немецкий путешественник барон Август Гакстхаузен, посетивший Россию в середине XIX века, писал: «Староверы имеют большое нравственное влияние на Россию и на правительство. При каждом новом законе, в вопросах церкви, внутренней политики, при предположениях каких-либо улучшений или изменений, – всегда ставится втайне вопрос: что скажут на это староверы?»[149] Но, прежде всего, необычайно велик был нравственный авторитет староверов среди широких масс простого русского народа. Рукопись знаменитого оптинского старца Амвросия (Гренкова), относящаяся к 1850-м годам, красноречиво свидетельствует об истинном масштабе влияния старообрядчества на духовную жизнь простого народа. Резко выступая против отмены правительственных репрессий и предоставления староверам свободы вероисповедания, Амвросий пишет, что в условиях свободы «число их (староверов. – К. К.) в один год удвоится, а в несколько лет умножится так, что из простого православного народа мало останется не поврежденных расколом»[150].

Русская культура и история многим обязаны староверам. Особенно велики заслуги старообрядчества перед отечественной наукой, поскольку изучение древностей государства Российского во многом основывалось на старообрядческих собраниях рукописей, икон, старопечатных книг, меднолитой пластики. Старообрядческое собирательство начинается еще в конце XVII века. С одной стороны, оно было вызвано необходимостью спасать от поругания и уничтожения древние святыни (иконы и книги), а с другой – памятники церковной старины, бережно сохраняемые или копируемые старообрядцами,